Наши новости
21.09.2022
Денис Сергеевич Журавлёв, Председатель Рослеспрофсоюза, о главном в эфире радио "Спутник"
- 18 сентября отрасль отмечала день работника леса. Интересно, какие мероприятия и профсоюз приурочил к этой дате?
- Да, действительно, 18 сентября наша отрасль отметила традиционно свой профессиональный праздник. Но, я думаю, надо сказать, что сейчас мероприятие связанное с этим торжественным для всех работников лесного комплекса днём, прошли всё-таки в ограниченном формате, потому что все понимают, сегодня мы живём в такой ситуации, когда не совсем уместны какие-то широкие празднования.
Наши организации традиционно принимали участие в проведении различных торжественных мероприятий, собраний, на которых чествуются заслуженные работники, вручаются заслуженные ими награды.
Традиционно к профессиональному празднику подводятся итоги различных конкурсов профессионального мастерства.
Вот буквально перед праздником мне довелось поучаствовать в финальной части конкурса «Лучший лесной пожарный», где выявляют лучшего наши работники Авиалесоохраны, лесопожарных центров и других специализированных учреждений по борьбе именно с лесными пожарами. Это мероприятие проходило в Софрино, на центральной базе Авиалесоохраны. Это, знаете, очень дружное сообщество лесных пожарных. Ребята все профессионалы своего дела, потому что работа связана с огромным риском. С недостаточными профессиональными качествами там легко столкнуться с нехорошими последствиями. Очень было душевно, всё очень понравилось, и естественно будем эту практику продолжать.
- Подскажите, Авиалесоохрана, это отдельная служба или она в МЧС входит?
- Нет, это отдельная служба. С МЧС они соприкасаются плечом к плечу, когда совместно участвуют в ликвидации стихийных бедствий. Причём Авиалесоохрана служба не однородная – её можно условно поделить на 2 составляющих: Федеральное бюджетное учреждение Авиалесоохраны, которое находится здесь в Московской области, и оно подведомственно непосредственно Федеральному Агентству Лесного Хозяйства, то есть, это, что называется, федералы, у них соответственно меньше проблем с федеральным финансированием, с обеспечением заработной платой, и есть ещё службы Авиалесоохраны или другие пожарные подразделения, которые подведомственны непосредственно субъектам Российской Федерации, и там уже ситуация зависит от того, что это за субъект, насколько он экономически устойчив. Ситуации разные по субъекту: по зарплатам и по материально техническому обеспечению где-то лучше, где-то совсем плохо.
- А что значит «совсем плохо»? Дело в том, что мы в основном слышим про Авиалесоохрану летом, когда пожары, и когда Москва задыхается, а в остальное время, в общем, мало мы знаем…
- Ну что такое совсем плохо я скажу - когда зарплата у людей, которые прыгают в огонь, на уровне 20 000.
И вот ещё пример. Не буду говорить в каком субъекте, только после вмешательства непосредственно главы субъекта, сдвинулся с мёртвой точки вопрос о проведении электричества, а мы в 21 веке, на секундочку, в одно из лесопожарных подразделений, отвечающих за крупнейший лесной массив в этом регионе.
- Почему вы не называете субъект Федерации?
- Потому что вопрос сейчас уже решился. В том числе и при нашем участии. Поэтому не хотелось бы лишний раз заострять внимание.
— Вот у этого человека, наверное, в кабинете свет есть… наверное у него хорошо всё с одеждой… так сказать, с едой… А почему же тогда у тех, за кого он отвечает, так всё плохо?
- Я даже не знаю, работает ли этот человек до сих пор… Для меня самое главное, что вопрос решён, и теперь подразделение находится на оперативной связи, хотя бы, как минимум.
Но работы по субъектам ещё очень много.
- А насколько часты такие ситуации в Субъектах Российской Федерации?
- Мы не ведём какого-то мониторинга проблемных ситуаций. Люди обращаются в профсоюз. Мы просто в целом ведём работу в направлении Авиалесоохраны. Помимо того, что есть ещё лесное хозяйство, лесопромышленный комплекс, у нас в федеральном отраслевом соглашении есть отдельные пункты, которые нацелены прежде всего на Авиалесоохрану.
Такие как дополнительные отпуска за прыжки, за спуски со спусковыми устройствами. Это отдельная тема.
— Опаснейшая работа, очень тревожная, требующая и мужества, и отдельной подготовки…
Вот вы сказали, Денис Сергеевич, про 20 000 рублей. Сумма обескураживающая. Это как-то привязано к региону?
- У нас, к сожалению, нет никаких единых рамок по оплате труда… Соответственно, каждый субъект выстраивает свои рамки, исходя из своих бюджетных, финансовых возможностей. Сфера бюджетная; возможностей для получения дополнительных доходов там либо нет, либо очень мало. Поэтому вся надежда на бюджет.
Если учреждение субъектовое, то прежде всего надежды, конечно, на бюджет субъекта.
У нас есть и субъекты доноры, но большинство субъектов дотационные.
- Как профсоюзы участвуют в улучшении ситуации с заработками?
- Основной инструмент – коллективные переговоры, где закрепляются обязательства по заработной плате. В отраслевых соглашениях федерального уровня у нас заложены ориентиры по зарплате. Мы ориентируем все субъекты, все учреждения, все организации лесного хозяйства стремиться к достижению средней заработной платы во всех субъектах, не ниже, чем по экономике субъекта.
Потому что сегодня заработная плата в лесном хозяйстве, если взять грубо, от 50 до 70% от средней заработной платы по субъекту, то есть лесоводы везде, к сожалению, в таком положении находятся.
- Но ведь люди же уходят? Если ты в этом же субъекте можешь где-то устроиться на другую работу и получать не 50%, а 100%, или среднюю какую-то хотя бы.
Хорошо было бы сделать, как в царской России… *смеётся* был вот этот вот «табель о рангах» чиновнический. Коллежские асессор с соответствующим денежным содержанием, будь ты хоть в Москве, хоть где-то там в Тобольске… Пусть уж доплачивают, если у них такая возможность есть? Непонятно почему это не унифицировано по всей стране?
- И я считаю, что самое главное, что необходимо для того, чтобы зарплата в лесном хозяйстве двигалась вперёд, нам нужна Единая отраслевая система оплаты труда!
Но, к сожалению, во-первых, не так давно только были созданы законодательные возможности для разработки таких систем.
Во-вторых, мне, скажем так, внушает некоторый пессимизм аналогичная ситуация в сфере здравоохранения: у нас медики уже практически разработали для себя такую систему, в медицине тоже ситуация разная…
- На прошлой программе обсуждали единый зарплатный порог для медиков. Независимо от региона. Потому что у них есть миграция в сторону центра. Многие сёла вообще остаются без врачей. Я так понимаю, что ситуация аналогичная…
Но был разработан проект нашими коллегами профсоюзными деятелями, и этот проект сейчас, насколько я помню, подвинули аж на 25 год!
- Да… да, поставили на паузу. Хотя уже, насколько я знаю, намечалось пилотное внедрение в некоторых субъектах, но, к сожалению, отложили, а мы традиционно сравниваем себя с медиками… и с педагогами. Вроде все бюджетники, но внимание со стороны органов власти совершенно разное.
Майские указы президента: медицина, образование…
Другие какие-то подвижки, ориентированные на людей: медицина, образование… ну отдельно какие-то ещё, может быть отрасли, например обычно армия или полиция.
Лесники ещё ни разу никуда не попали.
Нужно гораздо больше внимания к лесному комплексу, к лесному хозяйству. Без лесного хозяйства невозможна нормальная работа лесопромышленного комплекса.
ЛПК России, при объёме российских лесных ресурсов, при нормальном управлении, при нормальном развитии, способен давать такою же отдачу, которую можно будет сравнивать с нефтегазовой отраслью.
- Какими видами деятельности ещё занимаются работники лесной отрасли? Видимо ещё есть те, кто взращивает, сажает, восстанавливает и прочее? А ещё?
- Да, тут как говорить о единой отрасли? Это у нас профсоюз один. Мы объединяем много отраслей помимо лесного хозяйства, которое тушит, восстанавливает, сажает, ловит браконьеров и так далее.
Мы объединяем работников лесопромышленных предприятий: это и целлюлоза, и бумага, и картон, это и мебель, это и лесная продукция – пиловочник, пиломатериал, фанера, плита и всё, что с этим связано.
Помимо всего этого у нас образовательные лесные учреждения, в которых тоже действуют наши профсоюзные организации.
Вот такой вот у нас состав. И в каждой отрасли различные проблемы. Приходится работать самыми разными способами.
- Нам очень часто говорят, особенно критически настроенные граждане, что, вроде как, весь лес уже спилили в Сибири! И всё продали в Китай! Вот как с этим ситуация?
Мы знаем, что в рыбной отрасли также уже начали разбираться. Там довольно-таки непростая ситуация. Всё на экспорт, на нас не хватает, цены растут.
В лесной отрасли с этим тоже какие-то проблемы есть или нет?
- Опять же всё зависит по субъектам. Тут надо понимать 2 вещи.
Что есть общий объем лесных ресурсов. Если мы посмотрим на карту лесов России… ну это нереально вырубить, выпилить, как-то пустить в переработку
А, если мы поговорим о лесах доступных для хозяйственного использования, в которые можно проехать, зайти, провести рубки – да… вывести древесину, потом там посадить новый лес. Вот с этим уже начинаются местами проблемы.
Предприятия, которые заниматься лесопереработкой, арендуют у государства лесные участки. Естественно, где есть лесопромышленный кластер, идёт достаточно острая конкуренция за то, чтобы получить в аренду лучшие участки. Я знаю случаи, когда вроде крупный лесной регион, а все участки уже отданы в аренду. Или действующее предприятие, которому нужны объёмы, не может получить участок для заготовки древесины - всё разобрано.
- А государство как-то ограничивает этот процесс? Например, мы знаем, что где-то разрешают на зверей охотиться, а где-то не разрешают, выдают какие-то лицензии. А с лесом есть что-то подобное или всё бесконтрольно?
- Есть особо охраняемые природные территории, где свой режим действует. Соответственно там либо совсем запрещена какая-то деятельность, либо есть очень жёсткие ограничения. Есть леса в лесном фонде, где общий режим, если они не попадают в защищенную категорию.
- Какова роль иностранцев в процессе? Многие уехали. Есть, например, компания, которая мебель делала из нашего сырья и продавали у нас же в стране, а может и не только у нас. Вот как с этим ситуация?
- Разные опять же ситуации. В зависимости от предприятия.
Сейчас уже оскомину наверное набила ситуация с фабриками ИКЕА. Обсуждалось, что она уходит. Но сейчас фабрики запущены, в ограниченном режиме, но они работают. Идёт процесс сделки по их продаже. Процесс в любом случае длительный, потому что, насколько я понимаю, это всё должно проходить через одобрение соответствующих органов госвласти.
У нас есть и посерьёзнее примеры сейчас.
Идёт сделка по продаже крупнейшего российского лесопромышленного актива – это Mondi Сыктывкарский ЛПК. Сейчас он входит в группу Монди, это международная компания, австрийская. Они продают сейчас комплекс в Сыктывкаре, скажем так, аффилированной с российским предпринимателем компании. Об этом уже объявлено. История, думаю, будет тоже долгой: необходимо согласование акционеров, необходимо согласование опять же органов власти. Мы за этой ситуацией пристально наблюдаем. Наша профсоюзная организация непосредственно предприятия участвует во всём. Ну, и насколько я знаю, там есть договорённости о сохранении зарплат, социальных гарантий, подходов к социальным вопросам. Поэтому мы рассчитываем, что если эта сделка все-таки состоится, то она не повлечет значительных потрясений. Желательно чтоб вообще никаких не повлекла.
Почему я говорю «если сделка всё же состоится»? Вы не наблюдаете таких историй с зарубежными компаниями, когда они громогласно заявляют, что, всё, мы прекращаем бизнес в России, мы уходим, мы всё продаём, а затем начинаются такие вот, знаете, непонятные телодвижения: то ли мы уходим, то ли мы не уходим?
- Я наблюдаю лично регулярно. Уже, если честно, я думаю, мы с коллегами от этого устали…
- Поэтому я не буду говорить об этих всех вещах, как о свершившемся факте.
Компании уходят? Пожалуйста!
Я думаю, будут желающие приобрести такие вот перспективные лесопромышленные активы. Нам самое главное – чтоб наши члены профсоюза продолжали работать на этом предприятии, получали достойную заработную плату и чтобы видели перспективу развития данного предприятия, чтоб это было стабильным.
- Основная часть продукции, которую лесная отрасль вырабатывает, она куда отправлялась? Это Запад? Это Восток? Направления меняются сейчас в связи с известными обстоятельствами?
- Всё по-разному. Кто какие рынки сбыта захватил, кто на какие рынки смог проникнуть и быть там представленным, тот там и работал.
Если говорить в привязке к географии, но, опять же, смотрите, если брать европейскую часть России, да, как правило, эти предприятия ориентированы на европейский рынок. Все могут работать на внутренний рынок, но гораздо интересней и прибыльней работать на экспорт, и, соответственно, эти предприятия ориентированы на европейские рынки, на американские рынки.
А вот крупные предприятия, которые ещё в советские годы проектировались и строились в Сибири на Дальнем Востоке, так и планировались, что они будут работать на азиатский рынок, на Китай. Сегодня, конечно, надо сказать, что эти предприятия предпочтительном положении…
- В шоколаде… *смеётся*
- Ну, не знаю в шоколаде сейчас никого, наверное, не заметишь, потому что, так или иначе, все предприятия имеют проблемы, но деваться некуда, придётся перестраиваться.
Европейский рынок, можно сказать, всё, - он закрыт для нас полностью. Плюс ещё логистика. Нас не пускают в порты, нас ограничивают там в фрахте судов, и так далее, и тому подобное.
Все сейчас в напряжении, все сейчас активно работают. Пытаются перестроиться по направлениям сбыта, перестроиться по направлениям поставок, диверсифицировать линейку продукции, перейти на другую. На месте сейчас не сидит никто.
Многие предприятия сейчас работают стабильно. И мы наблюдаем рост заработной платы, индексаций. И всё выглядит неплохо, но никто не может сейчас быть абсолютно спокойным за будущее. Мы ещё не пережили все потрясения.
Что нас ждёт дальше? Прогнозировать сложно.
- Слушатели наши беспокоятся. Присылают вопрос: скажите, пожалуйста, Денис Сергеевич, насколько России сейчас хватит леса?
- Надолго.
При грамотном использовании, при развитии лесной инфраструктуры, или при ответственных лесопользователях.
- Об ответственности предлагаю вспомнить ситуацию, нашумевшую некогда. 2 года прошло. Мне кажется, наши коллеги журналисты напрасно такого пристального внимания ей не уделяют, как раньше. Да она никуда не делась, между прочим. Я говорю про Шиес.
Я так понимаю, что недавно у вас была проверка по восстановлению леса там. Расскажите, пожалуйста.
- Да, действительно, мы уже ни один год следим за Шиесом. Ситуацию саму напоминать, наверное, не стоит, потому что она прогремела очень хорошо.
Наш профсоюз естественно встал на сторону наших членов профсоюза, которые живут в соответствующих местностях. Никто не хочет иметь у себя под боком крупнейший в Европе мусорный полигон. В результате всеобщих усилий этот проект был закрыт.
Для нас, конечно, самое главное что мусорного полигона не будет.
Вроде можно выдыхать, но, извините, там был уничтожен достаточно крупный лесной массив, и те, кто это сделал, должны это всё восстановить. Поэтому по поручению и по договорённости с губернатором Архангельской области, Александром Витальевичем Цыбульским, наш профсоюз осуществляет шефство над лесовосстановлением на этом участке несостоявшегося полигона.
В прошлом году, как раз в сентябре, год назад, мы совместно со специалистами из лесного хозяйства осуществляли там инвентаризацию. На тот момент, по оценкам специалистов, результаты были очень хорошие, приживаемость была, по-моему, выше 80%. Это просто здорово, это супер!
А сейчас 6 сентября, у нас состоялась повторная совместная инспекция обследования этого участка. Результаты удручающие - практически половина от того, что мы видели в прошлом году, погибло по причине, что подрядчик, который ответственный за это лесовосстановление, не выполнил свои обязательства по проекту лесовосстановления. Грубо говоря, не пропололи своевременно, не провели агрокультурный уход, не убрали траву.
- Крайне печально после такого пристального внимания к этой ситуации и усилий…
— Это поправимо! Мы сейчас направим письмо губернатору. В дальнейшем, я думаю, мы восстановим это всё.